Первоначально планировалось, что обслуживать тот рейс ТУ-134 с бортовым номером RA-65058 Донецк — Иваново будет другой экипаж. Но он в день вылета запоздал из другого рейса. И было принято решение использовать резервную бригаду.
Командование было поручено летчику второго класса, отсидевшему за штурвалом тридцать один год, Владимиру Николаевичу Груздеву. На борт также вошли: однофамилец командира экипажа пилот Василий Груздев, бортмеханики Михаил Карпов и Юрий Еременко, штурман Михаил Коновалов и стюардессы Светлана Ермилова и Татьяна Мокрова.
Из Донецка самолет вылетел 27 августа 1992 года в 21.05 и через два часа должен был приземлиться в Иванове. За двести километров до Иванова экипаж начал готовиться к посадке и вскоре вышел на связь с ивановским диспетчером. Все шло нормально, лишь радиотехника, необходимая для посадки, отчего-то была включена с опозданием. Сбой, закончившийся катастрофой, начался где-то в районе Лежнева. Несшаяся на огромной скорости машина от курса стала отклоняться и пошла в сторону. Члены экипажа тщетно пытались обратить на это внимание своего командира. Вот что зафиксировали бортовые самописцы:
— Курс какой там? Десять, что ли? — спрашивал командир Груздев штурмана.
— Нет, нет, влево доверни, влево пять, — отвечал тот.
— А меня что-то к четвертому тянет! — отрезал Груздев.
— Доверни, командир, на привод! — уговаривал штурман руководителя, но тот не обращал на него никакого внимания.
Сотрудники экстренных служб оказались на месте катастрофы уже через пять минут после нее. Вначале предполагалось сгрести металл и человеческие останки в кучу бульдозером, а затем уничтожить (так всегда поступали до трагедии в Иванове). Однако было принято другое решение. Из-под обломков извлекли двести семьдесят фрагментов человеческих тел. Все они были описаны, а затем опознаны родственниками. Так что впоследствии над могилой каждого из погибших близкие смогли установить памятник.
Когда самолет начал снижаться у областного центра, отклонение от курса было уже слишком большим. Не подходила для посадки ни высота, ни скорость. Машину нужно было разворачивать и отводить за Лежнево, а то и дальше, чтобы зайти на посадку снова. Поворачивать при этом нужно было легко, в несколько приемов. Груздев же развернул самолет слишком резко. Штурман Михаил Коновалов едва ли не кричал ему, что нужно уходить и делать еще один вираж. Командир же только усмехнулся:
— Вы что, садиться не думаете? — и послал самолет вниз.
С этого момента ТУ-134 был обречен. До земли оставалось едва ли не сорок метров, и крылья машины ударились о деревья. Просеку, прорубленную ими, без труда можно увидеть у Лебяжьего Луга до сих пор. Сметая все на своем пути, самолет пронесся по земле около полутора километров. На его пути оказалась бетонная опора. От удара об нее оторвалось правое крыло, и ТУ-134 перевернулся. Все пассажиры и экипаж погибли не более чем за 10 секунд. Железная масса попросту растерла их по земле. Последняя фраза, записанная на пленку, четко отражала суть происшедшего.
«Все, п…ц!» — констатировал кто-то из пилотов.
А то, что осталось от самолета, неслось к жилым домам Лебяжьего Луга, в которых спали ни о чем не подозревавшие люди. От гибели их спасли сараи, линией построенные рядом. Врезавшись в них, куски металла потеряли скорость, хотя в один из домов все же попали, к счастью, никого не убив. Все было кончено в 22 часа 44 минуты 47 секунд — именно в это время перестал работать «черный ящик».
Причины авиакатастрофы
Члены комиссии, расследовавшей причины катастрофы, сошлись в том, что она произошла не по техническим причинам — самолет 1977 года выпуска был в отличном состоянии, — а в силу «человеческого фактора». Командир просто задавил авторитетом своих подчиненных и, не вняв их предостережениям, совершил роковую ошибку при посадке.
А ведь незадолго до страшного августа для Груздева уже прозвенел очень тревожный звонок: тогда он сел мимо взлетно-посадочной полосы в Ивановском аэропорту, срубив крылом фонари. Пассажиры не пострадали, и Груздев не сделал для себя никаких выводов из этого предостережения.
У одного из членов комиссии по расследованию причин катастрофы от увиденного на месте аварии не выдержало сердце. Сорокасемилетний заместитель директора Ростовского авиаремонтного завода Олег Петров скончался от инфаркта.
Картина трагедии была восстановлена уже через пять дней. Межгосударственный авиакомитет признал причиной трагедии роковую ошибку пилота, вся техника при этом была абсолютно исправной.
Некоторое время спустя на том самом поле прошла православная панихида и был возведен обелиск. В тумане у Лебяжьего Луга он стоит до сих пор, напоминая о катастрофе, которую в Иванове и соседних областях не забудут никогда.
В 1992 году от частей самолета, упавшего на Лебяжий Луг, пострадал жилой двухэтажный дом. Тогда на скорую руку проломы в стене заложили кирпичами, подлатали и покрасили крышу. Жильцам пообещали новые квартиры. Но вот прошло уже десять лет, а все остается по-прежнему. В доме очень холодно, особенно на первом этаже, нет воды, стены буквально трещат. Так что последствия авиакатастрофы напоминают о себе каждый день. Да и сами люди не в силах забыть такое.
Говорят очевидцы
Тамара Константиновна Лапина была дома:
— Я не спала и только телевизор выключила, как услышала гул. Мы привыкли уже, что в одиннадцать вечера самолет из Донецка на посадку заходит. Только вот гул был страшный, как будто самолет подбили и он падает. Была вспышка, и я поняла, что он задел столб, провода сверкнули и заискрились. Секунда какая-то прошла, и слышу грохот у нас, и керосин пошел в квартиру. Все, думаю, конец света. Не поняла я, что он кувырнулся и шел к нам. Внука взяла и на улицу выбежала. Света в поселке сразу не стало. Меня трясло всю, кругом керосин, нам курить запрещали. Прямо у дома труп лежит. Милиционеры говорили, что это кто-то из наших. Перекличку сделали, вроде свои все живы. У меня в сарай двигатель попал, все развалилось, но поросенок выжил и куры с утра сидят и несутся. А в огороде один керосин. Железки там до сих пор собираю…
Лидия Васильевна Кузнецова тоже смотрела телевизор в тот вечер:
— Дом как будто провалился. Я думала, война началась. Когда запахло керосином, думаю, газы пустили, сейчас нас всех перетравят. Как вышли, сразу увидели, что все разбито, кругом осколки были. Милиция сразу приехала, и нас в дом не пускают. Потом тут родственники погибших оказались. Это какой-то ужас был. Люди кричали и плакали, их врачи тут же отхаживали.
Обитатели дома №3 в Лебяжьем Лугу очень оживились, когда я спросил о том, как они относятся к возрождению аэропорта.
— Пусть самолеты летают, только не здесь, а в стороне, — в один голос ответили они. — Не дай Бог пережить что-то подобное снова…
Из акта по результатам расследования катастрофы самолета ТУ-134 №65058 27.08.92.
В 22.38 самолет имел уклонение от границ коридора в один километр, в 22.39 — два с половиной километра.
В этих условиях взаимодействие между членами экипажа было нарушено. Фактически пилотирование самолета осуществлял один командир воздушного судна, который практически перестал воспринимать информацию членов экипажа.
Отказов и неисправностей авиатехники в полете и взрыва или пожара как в воздухе, так и на земле не было. Нарушения, допущенные экипажем, носят столь грубый характер, что их нельзя объяснить простой недисциплинированностью…
Катастрофа ТУ-134 №65058 произошла в результате потери экипажем контроля за высотой полета в процессе посадки, что привело к столкновению с деревьями.
Использованы материалы:
Михаил Александров, Хронометр (Иваново)
Фото: Torsten Maiwald Airliners.net, Хронограф